Воронова К.В.
аспирантка ЮФ ИЭУП РГГУ
Компенсация морального вреда в России и за рубежом
Современное законодательство многих государств, в том числе и России, признает психическое и физическое благополучие личности нематериальным благом, защищаемым правом. В качестве средства защиты названного нематериального блага всегда выступает компенсация страданий имущественным эквивалентом.
Вопрос о моральном вреде всегда был спорным. В дореволюционный период Г.Ф. Шершеневич отрицал возможность возмещения нравственного (морального) вреда юридическими способами, И.А. Покровский[127], наоборот, высказывался за возможность возмещения такого вреда даже при нарушении договора. В советский период законодательство знало лишь понятие имущественного вреда и не предусматривало компенсации морального вреда в денежной форме. Предполагалось, что достаточным является право потерпевшего требовать наказания лица, причинившего ему своими действиями страдания, душевные переживания, в уголовном или административном порядке. Денежное возмещение неимущественного вреда «как унижающее человеческое достоинство» советскому праву было не свойственно. «Гражданский кодекс не знает нормы о денежной компенсации за нравственные переживания и т.п., тогда как в гражданском законодательстве многих буржуазных государств такого рода компенсация - обычное явление», «моральный вред лишен экономического содержания и не подлежит материальному возмещению[128]», - так писали в своих работах В.Т. Смирнов, А.А. Собчак и многие другие юристы в то время.
За введение института высказывались отдельные ученые-цивилисты, например А.М. Белякова[129]. С начала 90-х годов этот институт постепенно вводился законодателем в отдельные нормативные акты, в частности, он упоминается в Основах гражданского права 1991 г. (ст. 131), Законе «О средствах массовой информации» (ст. 62)[130], Законе «О защите прав потребителей» (ст. 15). Наконец, Гражданский кодекс РФ окончательно закрепил право потерпевшего на возмещение причиненного морального вреда.
Сейчас вопросу компенсации морального вреда уделяют внимание в своих работах многие авторы, в том числе А.М. Эрделевский[131], К.Б. Ярошенко, Н.С. Малеин[132], В.М. Жуйков[133], Э. Гаврилов[134]. Надо отметить, что проблема возмещения морального вреда и определения его размера становится предметом рассмотрения не только юристов, но и специалистов в области экономики, например К. Голубева в его совместной работе с С.В. Нарижний[135].
Компенсация морального вреда в новом Гражданском кодексе построена на принципиально иных началах, нежели это было сформулировано в ст. 131 Основ гражданского законодательства 1991 г.
Первое, довольно существенное отличие заключается в том, что ранее по Основам 1991 г. допускалось возмещение гражданам морального вреда во всех случаях причинения его неправомерными действиями, а в ст. 1099 Гражданского кодекса РФ вслед за ст. 151 Кодекса предусматривается возможность возмещения морального вреда гражданам только в строго определенных случаях, а именно если вред был причинен действиями, нарушающими личные неимущественные права (иные принадлежащие гражданину нематериальные блага). В случае же нарушения имущественных прав граждан применение компенсации морального вреда возможно лишь в случае, когда такая возможность прямо предусмотрена законом (п. 2 ст. 1099 Кодекса), например ФЗ «О защите прав потребителей» предусматривает право на возмещение морального вреда гражданину и в случае ущемления его имущественных прав.
Другое отличие от ранее действовавшего законодательства состоит в том, что в настоящее время предусмотрено иное основание компенсации морального вреда. Основы 1991 г. допускали возмещение морального вреда только при наличии вины причинителя. Ст. 1100 Гражданского кодекса содержит перечень случаев наступления обязанности компенсировать моральный вред независимо от вины. Этот перечень практически полностью совпадает с перечнем случаев безвиновной ответственности за причинение имущественного вреда.
Данный вид ответственности характеризует также то, что она осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда, то есть взыскивается сверх него.
Следует отметить, что законодательство различных стран коснулось вопроса о том, кто же именно вправе требовать выплат за ущемление неимущественных прав. При этом оно идет по пути расширения субъектного состава лиц, которым компенсируется моральный вред. Если ранее моральный вред возмещался только лицам, претерпевшим страдания, то теперь возмещается вред родственникам лиц, претерпевших психические страдания (за сопереживание), очевидцам причинения страдания кому-либо (за негативный опыт), наследникам лиц, получающих возмещение вреда. Законодатель при предоставлении таким категориям лиц права требовать возмещения морального вреда исходит из того факта, что люди живут в сложном, взаимосвязанном обществе, где психическое благополучие конкретного человека зависит в том числе и от окружающих его людей.
В российском законодательстве нет подробной разработки этого вопроса, как это имеет место в некоторых других странах. Можно говорить только о статье 1100 Гражданского кодекса, которая указывает на обязанность возмещения морального вреда независимо от вины причинителя в случае причинения вреда жизни и здоровью гражданина источником повышенной опасности. Очевидно, что моральный вред в случае причинения вреда жизни может быть компенсирован только близким людям потерпевшего.
Российское законодательство и судебная практика идут по пути возмещения нематериального вреда только в отношении физических лиц.
Долгое время в правовой литературе неизменно проводилась мысль о том, что никто, кроме гражданина, не может испытывать страдания и не может претендовать на компенсацию морального вреда.
И хотя пункт 6 статьи 7 Основ гражданского законодательства предусматривал, что гражданин или юридическое лицо, в отношении которых распространены сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, вправе требовать возмещения морального вреда, что предрасполагало к дискуссиям, так как не исключало, что возмещения морального вреда вправе требовать искусственный субъект права, не способный испытывать эмоции, - юридическое лицо, - в конечном итоге в российской правовой доктрине возобладала точка зрения о том, что институт компенсации морального вреда по отношению к юридическим лицам может применяться условно и иметь место лишь при нарушении правил, касающихся деловой репутации.
Данное положение было воспринято и Гражданским кодексом РФ. Точка зрения о том, что ответственность за причинение морального вреда может иметь место только тогда, когда потерпевшим выступает физическое лицо, вытекает из формулировки ст. 151 Гражданского кодекса РФ о моральном вреде, которая определяет последний как физические или нравственные страдания, присущие только индивидуальному человеку.
Надо сказать, что эта точка зрения представляется спорной.
В мире нет однозначного взгляда на эту проблему. Практика Европейского суда по правам человека нацеливает на новое осмысление известных и разработанных в российской правовой доктрине понятий, относящихся к защите неимущественных прав и других нематериальных благ.
Так, решение этого суда о возмещении нематериального ущерба в пользу юридического лица в деле компании «Комингерсоль» против Португалии от 06.04.2001 г.[136] исходит из возможности возмещения нематериального ущерба таким субъектам правоотношений, как юридические лица.
При рассмотрении дел о нарушении имущественных прав Европейский суд, как правило, применял единые подходы к защите материальных и процессуальных прав юридических и физических лиц. Однако вопрос о защите неимущественных прав, в том числе о возмещении морального вреда, первоначально рассматривался Судом лишь применительно к физическим лицам.
Но практика показала, что ущемление законных прав и интересов человека может происходить путем незаконных ограничений правомочий юридических лиц. Ведь имущественные права человека могут реализовываться через правомочия юридических лиц, представляющих собой объединения физических лиц.
Надо сказать, что современная российская действительность дает множество примеров нарушений прав человека посредством ложных банкротств предприятий, аннулирования или отзыва лицензий организаций и т.д.
Несомненно, что негативные переживания физического лица могут быть связаны и с противоправными событиями, касающимися общего дела, карьеры, социальной реализации личности. Такая самореализация может происходить в сфере предпринимательства, то есть через юридическое лицо. Ограничение свобод, нарушение имущественных и неимущественных прав юридического лица в конечном итоге может привести к нравственным и физическим страданиям людей.
Группы индивидов, в частности юридические лица, основывающиеся на общности интересов, неустанно укрепляют свои позиции. Начав с юридического закрепления своего правового статуса, сейчас эти группы образуют фундамент общественных отношений, через них обеспечиваются и защищаются интересы и права отдельных индивидов. Индивид во многом не в состоянии в одиночку выступать во всех значимых для него правоотношениях. Из этого исходит и законодатель, постепенно расширяя правоспособность юридических лиц.
То, что юридическое лицо выражает интересы и защищает права индивидов, признается в качестве самостоятельного субъекта права, говорит в пользу того, что оно должно обладать равными возможностями с индивидом, в том числе иметь право на получение компенсации за нематериальный ущерб. В противном случае оказывается, что целая группа индивидов, объединивших свои усилия ради общих интересов, лишается защиты от нематериальных неудобств, причиняемых ей.
Европейский суд достаточно долго придерживался двойственной позиции по этому вопросу вследствие неопределенности в национально-правовых доктринах. Суд констатировал, что судебная практика государств - членов Совета Европы не исключает возможности присуждения юридическим лицам компенсационных выплат за психическое неблагополучие предпринимателей и наемных работников этих фирм, связанное с ущемлением правомочий юридического лица.
При этом Европейский суд признает, что компенсационные выплаты могут быть связаны не только с защитой деловой репутации юридического лица, но и с тем, что в результате противоправных действий наступала неопределенность в планировании хозяйственной деятельности фирмы, устанавливались препятствия в управлении компанией и, как следствие, возникало беспокойство, неудобство для акционеров, менеджеров и трудового коллектива компании.
Таким образом, Европейский суд связывает возмещение морального вреда с действиями, направленными на юридическое лицо, но в итоге повлекшими моральные переживания физических лиц, находящихся в различного рода правовых отношениях с этим юридическим лицом.
Такой подход международного суда не может не оказать влияния на позицию национальных правоприменительных органов, в том числе российских.
Компенсация морального вреда как способ защиты личных неимущественных благ имеет целью полное или частичное восстановление психического благополучия человека, компенсацию его негативных эмоций, моральных переживаний. Разве можно говорить о том, что институт компенсации морального вреда выполняет эту функцию в полной мере, если он не распространяется на вред, причиненный человеку через ущемление прав юридического лица?